Сложности верификации диагноза лихорадки Ку при отрицательных результатах ПЦР-тестирования

Цель работы: продемонстрировать сложность верификации диагноза лихорадки Ку при отрицательных результатах ПЦР-тестирования на наличие в крови ДНК Coxiella burnetii и оценить встречаемость серологических маркеров среди пациентов, отобранных для настоящего исследования по совокупности клинико-эпидемиологических данных. Материалы и методы: у 111 пациентов методами иммуноферментного анализа и полимеразно-цепной реакции изучены образцы плазмы/сыворотки крови на наличие специфических антител и ДНК возбудителя. При выявлении антител к C. burnetii II фазы дополнительно проводились исследования на наличие IgG/IgA к коксиеллам I фазы, а также была изучена авидность специфических иммуноглобулинов класса G. Результаты: у 10 пациентов с отрицательными результатами полимеразно-цепной реакции были выявлены антитела к C. burnetii. В статье приведено подробное описание трех клинических случаев с лабораторным подтверждением инфицирования C. Burnetii на основании анализа полученных серологических профилей, титров специфических антител и оценки их авидности. Заключение: результаты исследования свидетельствуют о том, что отрицательные результаты ПЦР-тестирования не исключают у пациентов инфицирования C. Burnetii. В связи с этим, пациентам, у которых по клинико-эпидемиологическим данным не исключается лихорадка Ку, целесообразно назначение комплекса лабораторных исследований для верификации диагноза, предусматривающего не только исследования ДНК возбудителя, но и специфических антител. Для уточнения стадии заболевания и снижения риска развития осложнений коксиеллеза необходим мониторинг динамики титров антител к C. burnetii в I и II фазовых состояниях дифференциально. Оценка авидности антител будет полезна для понимания срока давности инфицирования C. burnetii.

1. Salifu SP, Bukari ARA, Frangoulidis D, et al. Current perspectives on the transmission of Q fever: Highlighting the need for a systematic molecular approach for a neglected disease in Africa. Acta Trop. 2019; 193: 99-105. doi: 10.1016/j.actatropica.2019.02.032.

2. Derrick EH. «Q» fever, a new fever entity: clinical features, diagnosis and laboratory investigation. Rev Infect Dis. 1983; 5(4): 790-800. doi: 10.1093/clinids/5.4.790.

3. Maurin M., Raoult D. Q fever. Clinical Microbiology Reviews. 1999; 12(4): 518–553

4. Малов В.А., Горобченко А.Н., Гюлазян Н.М. и др. «Неясная лихорадка»: восемьдесят лет спустя. Эпидемиология и инфекционные болезни. 2017; 22(4): 200–207. doi: 10.18821/1560-9529-2017-22-4-200-207.

5. Van den Brom R, van Engelen E, Roest HI, et al Coxiella burnetii infections in sheep or goats: an opinionated review. Vet Microbiol. 2015; 181(1-2): 119-29. doi: 10.1016/j.vetmic.2015.07.011.

6. Škultéty L. Q fever and prevention. Epidemiol Mikrobiol Imunol. Spring 2020; 69(2): 87-94

7. Лобан К.М., Лобзин Ю.В., Лукин Е.П. Риккетсиозы человека. Руководство для врачей. СПб, ЭЛБИ-СП. 2002; 473 c.

8. Honarmand H. Q Fever: an old but still a poorly understood disease. Interdiscip Perspect Infect Dis. 2012; 2012: 131932. doi: 10.1155/2012/131932.

9. Яковлев Э.А., Борисевич С.В., Попова А.Ю., и др. Заболеваемость лихорадкой Ку в Российской Федерации и странах Европы: реалии и проблемы. Проблемы особо опасных инфекций. 2015; 4: 49-54.

10. Kazar J. Q fever. In book: Kazar J, Toman R. Rickettsiae and Rickettsial Diseases. Bratislava, Slovakia: Slovak Academy of Sciences. 1996; 353–362.

11. Eldin C., Mélenotte C., Mediannikov O., et al. From Q Fever to Coxiella burnetii Infection: a Paradigm Change. Clin Microbiol. Rev. 2017; 30(1): 115-190.

12. Elena E., Aída G.-D., José A., et al. Clinical presentation of acute Q fever in Spain: seasonal and geographical differences. Intern. J. of Infect. Dis. 2014 Sep; 26: 162-4.. doi: 10.1016/j.ijid.2014.06.016.

13. Houpikian P., Habib G., Mesana T., et al Changing clinical presentation of Q fever endocarditis. Clin. Infect. Dis. 2002; 34(5): e28–31.doi: 10.1086/338873

14. España PP, Uranga A, Cillóniz C, et al. Q Fever (Coxiella burnetii). Semin Respir Crit Care Med. 2020; 41(4): 509-521. doi: 10.1055/s-0040-1710594.

15. T. Kobayashi, F.Casado Castillo, et al. Coxiella burnetii vascular graft infection. IDCases, 2021; 25: 01230. doi: 10.1016/j.idcr.2021. e01230.

16. Карпенко С.Ф. Современное представление о клинике и терапии коксиеллеза. Вестник новых медицинских технологий. 2013; 20(3): 117-122.

17. Anderson A, Bijlmer H, Fournier PE, et al. Diagnosis and management of Q fever–United States, 2013: recommendations from CDC and the Q Fever Working Group. MMWR Recomm Rep. 2013; 62(RR-03): 1–30.

18. Wegdam-Blans MC, Kampschreur LM, Deising CE et al. Dutch Q fever Consensus Group. Chronic Q fever: review of the literature and a proposal of new diagnostic criteria. Journal of Infection. 2012; 64(3): 247-59.

19. Чеканова Т.А., Шпынов С.Н., Неталиева С.Ж. и др. Диагностическая значимость определения спектра антител к Coxiella burnetii в I и II фазовых состояниях. Эпидемиология и инфекционные болезни. 2018; 23(4): 165-171. doi: 10.18821/1560-9529-2018-23-4-165-171.

20. Landais C, Fenollar F, Thuny F, et al. From acute Q fever to endocarditis: serological follow-up strategy. Clin Infect Dis 2007; 44(10): 1337–40.

21. Luciani L, L’Ollivier C, Million M, Amphoux B, Edouard S, Raoult D. 2019. Introduction to measurement of avidity of anti-Coxiella burnetii IgG in diagnosis of Q fever. J Clin Microbiol. 57: e00539-19.

22. Чеканова Т.А., Неталиева С.Ж., Бабаева М.А. Перспективы изучения авидности антител класса G к Coxiella burnetii в клинической практике. Национальные приоритеты России. 2021; 3(41): 298-300.

23. Dijkstra F, van der Hoek W, Wijers N, et al. The 2007–2010 Q fever epidemic in The Netherlands: characteristics of notified acute Q fever patients and the association with dairy goat farming. FEMS Immunol Med Microbiol. 2012; 64(1): 3-12. 10.1111/j.1574-695X.2011.00876.x.